Накануне Нового года, первый заместитель председателя комитета Госдумы по промышленности Владимир Гутенев, рассказал в интервью ИТАР-ТАСС о своем видении решения проблем коррупции в стране.
Накануне Нового года, первый заместитель председателя комитета Госдумы по промышленности Владимир Гутенев, рассказал в интервью ИТАР-ТАСС о своем видении решения проблем коррупции в стране.
— Владимир Владимирович, одной из самых важных и болезненных тем, обозначенных в послании Президента Российской Федерации, была коррупция. Насколько, на Ваш взгляд, актуальна эта проблема?
— Президент в своем послании поднял много не менее важных тем, в том числе миграционную и демографическую политику, вывод экономики на 5 — 6 технологические уклады, преумножение человеческого капитала. Но, конечно, он не мог не затронуть такой важной темы, как коррупция в нашем обществе.
По моему мнению, коррупция превращается в один из серьезных ограничителей социально-экономического развития России и делает ее национальную безопасность более уязвимой.
Коррупция блокирует созидательную деятельность, сдерживает формирование здоровой предпринимательской среды, поскольку сейчас ее селекция происходит по извращенным принципам. Она также снижает привлекательность страны для «длинных» непортфельных инвестиций зарубежного бизнес-сообщества. Все это, как следствие, ведет к ослаблению экономического, оборонного, научного и технологического потенциала страны.
Мы, конечно, понимаем определенную условность, а часто и ангажированность рейтингов и рейтинговых агентств, но, тем не менее, 133 место, которое занимает Россия из 174 стран в рейтинге Международной неправительственной организации Transparency International за 2012 год по уровню коррупции, заставляет нас о многом задуматься. Даже наши коллеги по БРИКС — Бразилия и ЮАР, Китай, Индия, (69-ые, 80-е, 94-е места соответственно) — выглядят намного лучше.
Коррупция перестала быть просто проблемой, она, к сожалению, стала приобретать системный характер. Рост тарифов и цен также во многом связан с коррупционной составляющей.
— Существует мнение, что коррупцию невозможно одолеть.
— Одолеть, наверное, нет, но снизить ее влияние на экономику и установить новые стандарты социальной справедливости можно и нужно. В мире существует много стран, которые успешно противостоят коррупции. Наиболее яркие примеры успешной борьбы продемонстрировали Норвегия, Германия, Италия, Испания, США и Сингапур. По крайней мере, такое ощущение сформировано СМИ.
Творец сингапурского чуда Ли Кван Ю, который сумел искоренить коррупцию и добиться фантастических успехов в экономике, выделяет три главных принципа для решения проблемы коррупции: чистая центральная власть; неотвратимость наказания; хорошее вознаграждение за работу и стимулирование честной работы госслужащих.
К сожалению, пока в каждом из этих принципов у нас значительные резервы роста.
— Достаточно ли эффективна сегодня борьба с коррупцией? Какие меры, на Ваш взгляд, помогли бы значительно продвинуться на этом направлении?
— Судя по динамике, у нас есть неплохие шансы ей противостоять. На мой взгляд, признавая коррупцию системой, необходимо обеспечить системность подходов в борьбе с ней.
Акцент почему-то делается на усилении ответственности исключительно чиновников. Думаю, что это искусственно суженный подход. Ведь проблема касается всех государственных служащих и не только их. Это гораздо большая категория, к которой можно отнести правоохранительные, судебные, надзорные и прочие органы. А они-то как раз и выпадают из поля зрения антикоррупционной борьбы. Получается, что чиновник виноват, а тот, кто должен обеспечивать торжество закона и противостоять рейдерству в бизнес среде, — нет.
Следующий момент. Много говорят о значительном увеличении сроков заключения за коррупционную деятельность, видя в этом некую панацею.
Думаю, что дело не в этом. На мой взгляд, необходимо усиливать именно неотвратимость наказания, а не длительность сроков заключения или величину штрафов. Может быть, даже ввести практику неотвратимых общественных работ или малых сроков заключения на 30–90 дней. Эти сроки способны вызвать кардинальное переосмысление цены рисков, переформатировать отношение к соблюдению законов. Я уже выше говорил, что как раз неотвратимость наказания помогла успешно решить проблему коррупции в Сингапуре.
А вот что нужно поставить особо, так это вопрос о возмещении ущерба, нанесенного действием или бездействием государственного служащего. Это, пожалуй, будет наиболее эффективным средством борьбы с коррупцией.
Но все это можно обеспечить только после кардинального повышения чистоты надзорных органов и правоохранительной системы, поскольку они часто не менее, а иногда и более коррумпированы, чем чиновники.
Сейчас у нас обсуждается эффективность системы контроля за расходами чиновников. Главное в этом предложении состоит в том, что чиновников опять нужно жестко обложить со всех сторон…
То есть, чиновника снова делают неким «изгоем». Возникает вопрос. Если чиновник и госслужащий получает взятку — от кого он ее получает? Где взяткодатель берет деньги? Как он выводит финансы из бизнес-оборота? Как он сам платит налоги? И в чьих интересах работают фирмы-однодневки — в первую очередь в интересах бизнеса, уходящего от налогов?
Так что если перед нами стоит задача изжития коррупции, а не стремление сделать госслужащего «пораженным в правах», то надо вести речь о борьбе с незаконными доходами и неуплатой налогов всех категорий граждан.
Возьмем такую славную когорту, как артисты и другие участники шоу-бизнеса — мы прекрасно знаем, сколько стоят так называемые «корпоративы». Порой от 10 до 40 тысяч евро за выступление, а в Новый год у некоторых премиальная сумма доходит до 100 тысяч. Интересно было бы знать, что от этих сумм поступает в бюджет в виде налогов. Такие же вопросы следует задать банкирам, адвокатам и представителям ряда других профессий.
Поэтому мне кажется, что выборочная справедливость в борьбе с коррупцией — нежизнеспособна. Необходимо ставить вопрос о декларировании доходов и расходов широкого круга граждан. Это было бы справедливо.
Мне представляется, что именно в таком ключе мы должны формировать отношение гражданского общества к коррупционным проблемам. Формировать понимание того, что у коррупции две стороны — взяткополучатель и взяткодатель. Это, как правило — госслужащий и бизнес-среда. И должна быть равноценная ответственность. И равнозначный контроль. И за доходами. И за расходами.
Главное, чтобы борьба с коррупцией не носила характер компанейщины. Необходимо сформировать условия, при которых коррупция будет находиться на приемлемом уровне, не несущем угрозу государству и обществу.
— Наши парламентарии предпринимают определенные симметричные ответные шаги в связи со списком Магнитского. Ваше отношение к этому вопросу?
— Не хотелось бы иронизировать по этому поводу, но мы должны понять, что симметричность возможна только среди равных. В данном случае ситуацию таковой не назовешь. Получается, что если тебе дали пощечину — и ты дал пощечину в ответ, и при этом и у тебя, и у него лицо одинаково открыто — это симметричный ответ…
Но когда твой визави в железном шлеме, то твоей руке больно, а ему наплевать. Поэтому нужно выбрать «более чувствительное и менее защищенное место» для дружеского шлепка. Необходимо твердо и последовательно отстаивать суверенитет своих решений, своей политики и экономики и найти ассиметричный ответ на список Магнитского. И если вопрос — много ли представителей американской политической и экономической элиты имеют счета в российских банках? — предполагает отрицательный ответ, то наличие экономических интересов в России представителей американского бизнеса, часто не отличающихся безупречной биографией, не вызывают сомнений.
— Что же делать?
— Конечно, реагировать на такие выпады необходимо. Но руководствоваться при этом надо здравым смыслом.
Самый чувствительный, на мой взгляд, из возможных ассиметричных ответов на поправку Магнитского — это ответ экономический. Возможно, стоит задуматься, является ли Америка наилучшим местом для размещения наших стабилизационного и резервного фондов. Может быть, денежная масса, находясь в России, в большей степени формировала бы дешевые кредиты для развития экономики на нашей территории.
— Как в контексте антикоррупционной борьбы Вы оцениваете слова Президента о том, что он против размещения счетов госчиновников за рубежом?
— Я далек от мысли, что такой мудрый человек, как Владимир Владимирович, высказавшись против наличия зарубежных счетов и акций зарубежных компаний у чиновников, исходит из интересов только антикоррупционной борьбы. Думаю, что им, помимо этого, движет и забота о безопасности государства, желание снизить уязвимость наших ответственных лиц от влияния зарубежных интересантов.
— Насколько, по Вашему мнению, важна проблема защиты интересов российских граждан за рубежом?
— Считаю, что эта проблема чрезвычайно важна. Здесь может быть задействован различный набор механизмов, который помог бы вовлечь в решение этой проблемы общественные организации, что в известной мере способствовало бы консолидации общества.
Наши усилия должны быть направлены на то, чтобы страны, инициирующие несправедливые шаги против России и российских граждан, ощущали реальную угрозу своим интересам. И в первую очередь, экономическим.
Такую политику достаточно успешно проводит Британия. Причем, начала она это делать еще задолго до континентальной блокады наполеоновской Франции.
На этом направлении имеется уникальная возможность, когда мы можем российских граждан сделать сопричастными международной политике. Сделать их ее субъектами, когда они могут выражать отношение к политике того или иного государства, в том числе и своими кошельками.
Нужны не только громкие публичные заявления по поводу сноса памятников Воинам Освободителям в одном из Прибалтийских государств, но и формирование осознанного выбора российских граждан в приобретении продуктов этой страны.
Это относится и к компаниям, которые закупают технологическое оборудование. Почему нам порой не посмотреть на это через призму защиты интересов российских граждан?
Возьмем очередной случай в Финляндии, когда у российской матери отнимают 4 детей.
Наверное, с точки зрения финских законов, они действуют в правовой плоскости. Но я очень сомневаюсь, что такое могло возникнуть, причем, с пугающей регулярностью, с американскими гражданками. Так почему не слышно голосов правозащитных организаций? Почему публичные политики, которые ратуют за права российских граждан, не зададутся вопросом, стоит ли, покупая телефоны Nokia или финскую молочную продукцию, поддерживать своим кошельком финских чиновников, лишающих юных российских граждан своих матерей?
Думаю, что всем нам не безразлично, кто получит прибыль от потраченных нами денег. Или прибалтийская страна, правительство которой сносит памятники Российским Героям. Или белорусские фермеры, которые производят творог ничуть не хуже прибалтийского и обновляют к 9 мая памятники Героям войны.
Поэтому государство должны информировать общество о тех территориях, на которых постоянно имеют место случаи нарушения прав российских граждан, странах, которые с вызовом демонстрируют недружественное отношение к нашей Родине и к нам — российским гражданам, а руководству страны не стоит сдерживать инициативу общественных организаций по формированию списка таких стран.
В любом случае, государство должно давать обществу сигналы такого рода.
— А общество готово воспринимать эти сигналы?
— Я уверен, что готово. Более того, настало время переформатировать политическую активность общества. Также как в экономике, сделать ее из сырьевой более наукоемкой, технологичной. Точно также и в обществе, где наряду с «болотной оппозицией», с прямыми агентами влияния, есть много людей, которые имеют активную гражданскую позицию и хотели бы ее реализовать. Им надо дать иную повестку дня. И ту часть людей, которые патриотичны, вполне можно было бы вовлечь в защиту интересов российских граждан за рубежом.
Это даст нам возможность сказать тем же самым финским чиновникам: у вас нарушаются права российских граждан, а это вызывает возмущение гражданского общества, с соответствующими политическими и экономическими последствиями.
Это позиция активного гражданина. Государству же необходимо реализовывать не политику санкций и конфронтаций (чем не раз грешили в отношении России страны развитой европейской демократии и заокеанские партнеры) против наших недоброжелателей, нарушающих в том числе права человека в отношении российских граждан, а предоставлять преференции — в части закупок для России оборудования, технологий, материалов и компонентов, в развитии взаимовыгодной кооперации с нами. К счастью, Россия, ратифицируя договор о присоединении к ВТО, не взяла на себя дополнительных добровольных обязательств по равноправному допуску к госзакупкам зарубежных компаний. А в предстоящем грандиозном технологическом перевооружении экономики России, где госзакупки буду составлять более 50%, в реализации глобальных инфраструктурных проектов счет идет на сотни миллиардов долларов, что совсем не безразлично экономикам европейских стран.